Если бы я сейчас рисовала мыслеобраз - я бы нарисовала женщину в темной комнате с бумажными стенами. В светлом скромном кимоно, с низко прихваченными волосами и белым лицом - маской нейтральной вежливости. Полуулыбкой, опущенными ресницами, неземным спокойствием.
А на самом деле она - из воска. А за бумагой стен - камень.
Ее хозяйка слушает сонмы акцентов, ловит вдохновение между двумя и тремя, разбавляет его коктейлями и взглядами украдкой. Мечает о новом спектакле Такарадзуки, ночном Токио, сосновых островах и, пожалуй, большой любви. Все это она рисует на салфетках и прячет в стол.
А в душе все равно - темная комната и женщина с белой маской вместо лица.