На самом деле, я не знаю, как назвать эту историю. Но мне упорно кажется, что это полноценный сюжет для рассказа. Или для дорамы. И очень тепло стало от того, что она действительно с кем-то случилась, а не была выдумана сценаристом или писателем. Потому что иногда светлое, чистое и трогательное все же нужно.
.Это случилось с СА где-то в восьмидесятых, когда она сопровождала одну из делегаций своих студентов в Токио. Университет Токай находится на в самом Токио, а в пригороде, так что до города можно добраться, например, на электричке - что сэнсэй и сделала, когда ей в то субботнее утро зачем-то понадобилось съездить в город.
Было солнечно и малолюдно - только напротив сидели три японские дамочки бальзаковского возраста, оживленно о чем-то болтавшие. Сэнсэй не сразу заметила, как они, сначала немного стыдясь, а потом все откровеннее принялись вытягивать шеи, внимательно зачем-то наблюдая. А когда обратила, то увидела, как к ней по скамейке аккуратными небольшими прыжками придвигается благообразный японский дедушка в конической шляпе. Выглядел дедушка вполне ухоженно и безобидно, на злоумышленника не походил - хоть и вел себя странно. И тут он допрыгал, наконец, до своей цели, слегка - так иногда поступают особо наглые японцы - дернул сэнсэй за рукав (той сразу стало понятно, что старичок навеселе: в трезвом виде он сильно вряд ли решился бы на такое) и спросил по-японски:
- Вы американка?
Когда сэнсэй ответила, что нет, он страшно обрадовался:
- А-а, так значит, вы русская!
Сэнсэй удивленно кивнула, японки насторожились, а старик улыбнулся еще шире и протянул СА свою визитку. Оказалось, что он содержит офуро - японские ванны, и это его семейный бизнес на протяжении вот уже трехсот лет. Бизнес процветает, и все четыре маленьких внука получают на Новый год по сто тысяч иен (это очень даже немало, около тысячи долларов). А еще странный старик-офурщик, узнав, что сэнсэй в Японии со своими студентами, заявил: "Пусть приходят ко мне в офуро - бесплатно. За то, что вы русская". И рассказал вот такую историю. Все то время, пока он ее рассказывал, японские дамочки старательно внимали, а под конец даже вытирали слезы. В принципе, их можно понять.
В тридцатые годы заведение с офуро, которое держал тогда еще молодой герой этого рассказа, находились рядом с Николаевским православным собором. И приехала туда одна девушка от миссии, собирать какие-то материалы. Она хорошо говорила по-японски и очень любила отмокать в офуро. Возможно, она была еще и очень красива, а может, и нет - но это не так уж важно. Потому что хозяин офуро влюбился окончательно, бесповоротно и платонически: он мог часами просто смотреть на эту девушку или слушать ее. И даже не пытался хоть как-то намекнуть на свои чувства, не желая доставить ей неудобство. А однажды, перед своим отъездом, девушка зашла к нему попрощаться и спросила, какой русский подарок она могла бы ему сделать. И хозяин офуро попросил у нее фотографию, с памятной надписью или без нее. Девушка принялась было убеждать своего японского друга, что это несерьезный подарок, и надо бы что-нибудь посолиднее. Но японец настоял на фотографии, объяснив, что эта фотокарточка стала бы для него самой дорогой вещью. Карточку он получил - а потом почти сразу вернулась война, и новоиспеченный японский солдат взял с собой фотографию русской девушки.
Он воевал где-то на Филиппинах, а тогда Филиппины были одной из азиатских горячих точек. И тем не менее - умудрился сохранить фотокарточку целой и невредимой. Правда, вернувшись с войны, он все же поставил ее в рамку и поместил у себя в изголовье.
Нет, они потом не нашлись и не встретились. Владелец офуро женился на японке, Судзуко. И у него случилась большая семья. Вот только перед свадьбой он честно сказал невесте: "Судзуко, я буду тебе хорошим мужем, а нашим детям - хорошим отцом. Но эта фотография всегда будет стоять у меня в изголовье". И жена поняла или приняла - и почти каждый день стирала с фотографии пыль, крайне бережно с ней обращаясь.
Старику больше восьмидесяти - а сейчас, если он жив, уже и под сотню. Карточка, быть может, до сих пор стоит в изголовье, а Судзуко вытирает с нее пыль - по крайней мере, так было на момент их встречи с сэнсэй. А еще этот старик и после восьмидесятилетия продолжал любить русскую девушку. Да-да, такой вот сдержанный, холодный, опасающийся всяческих гайдзинов японец.
Самое забавное - я ведь запомнила эту историю почти слово в слово.
Истории, рассказанные о японцах - сцена вторая
На самом деле, я не знаю, как назвать эту историю. Но мне упорно кажется, что это полноценный сюжет для рассказа. Или для дорамы. И очень тепло стало от того, что она действительно с кем-то случилась, а не была выдумана сценаристом или писателем. Потому что иногда светлое, чистое и трогательное все же нужно.
.
Самое забавное - я ведь запомнила эту историю почти слово в слово.
.
Самое забавное - я ведь запомнила эту историю почти слово в слово.