Эпиграф первый, романтический:
"- Как Вы жили без меня все эти годы?
- Не знаю...наверное, я не жил."
Не помню, откуда, но характеризует.
Эпиграф второй, злободневный:
"Быть женщиной очень нелегко - в основном, потому, что им приходится постоянно иметь дело с мужчинами." Джозеф Конрад
"- Как Вы жили без меня все эти годы?
- Не знаю...наверное, я не жил."
Не помню, откуда, но характеризует.
Эпиграф второй, злободневный:
"Быть женщиной очень нелегко - в основном, потому, что им приходится постоянно иметь дело с мужчинами." Джозеф Конрад
Так вот. В минувшую субботу сыграла в павильонку Савелия, Кенчика, Леона и Ко по мотивам АмРева, "Стренджа и Норрела" и 18-го века в целом. Разблокировала три основных достижения:
- Замеснейше поиграла на игре, фокус которой был во многом на магии, _вообще без магии_%))) То есть, правда, было и без нее отличнейше.
- Теперь я знаю, что могу, при желании и должном упорстве, стилизацию под оперу. Было страшнострашно, был очень высок риск сорваться и дать петуха на непривычных вокализах. Но в какой-то момент я поняла, что не могу везти на такую атмосферную игру чистую эстрадку, и нужно будет неизбежно подобрать песню с аллюзиями на оперные арии. Конечно же, я такую нашла, конечно же, текст был невероятно в тему сложных щщей персонажа (о чем ниже) - и, кажется, народу действительно понравилось. За что я крайне благодарна, потому что такие маленькие победы дают силы петь чаще, лучше и еще.
- У меня получилось довольно-таки красиво сыграть НЕ на эффективность, а чисто на чувства и эмоции, не угробив при этом эффективность на корню. Это было опасное балансирование, я за него переживала - не хотелось перегибать ни в сторону карьеры, ни в сторону любви. Однако, судя по тому, что персонаж сохранил со всеми хорошие отношения и завел новые полезные знакомства, и служба не исчезла в ее жизни вместе с обретением чувства, мне удалось написать красивую историю и не подвести при этом никого. Ву-ху!
А теперь не только о моих достижениях, но и немного о самой игре - о том, что ей предшествовало, и о том, что же там происходило.
Не скрою, приглашение было неожиданным, но приятным: исторички, в том числе альтернативные, я люблю, платьюшко и манеры выгулять всегда приятно, а тут еще и роль оперной певицы - повод побороться со своими тараканами в очередной раз и спеть что-нибудь на публике... В общем, я провозгласила "Дайте две!", оперативно зачла матчасть и приготовилась к начитке. Честно говоря, я думала, что не буду нести весомую сюжетную нагрузку и буду в основном просто развлекать общество недооперными ариями. Но я еще никогда так не ошибалась, или Предыстория. Получив начитку, я сначала нервно поржала, потом подумала, какая же я вперсонажно с...терва, а потом с ужасом осознала, что, кажется, в одну маленькую меня планируют вгрузить разом Миледи и Ирэн Адлер. Нет, мне интересны обе, но никогда не считала себя настолько изворотливо-умной, чтобы кого-то из них осилить. Короче говоря, я поняла, что нет, попытка замахнуться на закос под оперу - это вообще не самый страшный челлендж данной игры
Итак, мадемуазель Маргарита Бене, спутница французского посла, известнейшее сопрано континентальной Европы и любовница многих влиятельных особ. Она же - Мэри Беннер
Некоторые выдержки из личного дела от мастеров:
"Дочь простой женщины, которая буквально продала её за горсть монет барону Вудвиллу, при котором она стала содержанкой. Будучи содержанкой она многому выучилась, а так же поражала всех своим дивным голосом. В то время свела знакомство с Мэри-Анной, которая готовилась к первому замужеству. Девушки прекрасно поладили (две Мэри!), читали, рукодельничали и очень сблизились..."
"Примерно в это время в нее влюбился Дэвид Дерри-Мойр. Ему было наплевать на её происхождение, и Мэри отвечала ему взаимностью. Дэвид даже готов был взять девушку в жены.
Ее хозяин в какой-то момент упал с лестницы и сломал себе шею - во всем, разумеется, обвинили Мэри (хотя нет, она правда была ни при чем - на тот момент Мэри была юна, местами наивна и была еще только в процессе продумывания того, что делать с нынешним положением и как бороться с сословными предрассудками на пути к женскому счастью...возможно, мироздание своеобразно сжалилось над ее дилеммой). В ходе разбирательства она была представлена Премьер-министру Норту - тут и оказалось, что тот человек, у кого она была содержанкой, служил короне по всяким тайным делам. Норт заключил с ней договор, что с нее снимаются обвинения, ее не казнят, но она должна будет исчезнуть и стать шпионкой (на службе у государства, разумеется).
Дэвида, конечно, ей пришлось забыть. Не делало эту задачу легче и то, что, как она узнала, лучший друг Дэвида - Генри Мэтьюз - то ли из зависти, то ли и правда что-то пронюхав, наговорил Дэвиду, что она обманщица и убийца, за что был вызван Дэвидом на дуэль. В ходе этой дуэли друг Дэвида был тяжело ранен в ногу, так что впоследствии пришлось её ампутировать, а потом он умер. И тут Мэри исчезает.
Сыграв на ее голосе и образовании, Норт отослал ее во Францию, где она стала оперной певицей - Маргаритой Бенэ, и ей удалось втереться в доверие к министру иностранных дел - Вержену..."
После всех этих драматичных событий Мэри с головой окунулась в работу, работу и еще раз работу, исправно сливая информацию в Лондон обо всем, что интересовало ее основного работодателя. Хотя в последние годы ее стало смущать то, что задания сэра Норта носят какой-то скорее личный, чем государственный характер (учитывая тот факт, что Мэри во многом держалась на осознании того, что приносит пользу Британии, ей это открытие добавило битого стекла в жизнь). Тем не менее, приносить премьер-министру сведения она приносила, даже после того как тот перестал быть премьер-министром и остался просто главой разведки. Но тут граф Вержен решил устроить мадемуазель Бене взаимовыгодный (как ему казалось, хаха) сюрприз. Дело в том, что оперная дива частенько сопровождала графа в различных поездках: она производила впечатление на тех, кто был ему нужен - и добывала кое-что для себя и своей работы, но замнем. Поэтому она не слишком удивилась внезапному письму с призывом собираться и выезжать...а потом удивилась очень, даже попыталась упасть в обморок за борт, а потом забыть теплую накидку - но ей это помогло мало. Потому что граф Вержен решил с места в карьер рвануть в Лондон - вместе со своим главным оружием, разумеется. После окончания Войны за Независимость, окончившейся победой Британии, дела у Франции шли не очень, и графа отправили все это разруливать. Граф осознал глубину дна, на которое мог упасть в случае дипломатического фиаско, и решил подстраховаться по всем фронтам.
Так что на старт игры Мэри Беннер бодро плыла на корабле через Ла-Манш - не вывалившись за борт, потому что глупо; не успев предупредить начальника, потому что доплывала явно быстрее письма (и что скажет сэр Норт на внезапную отлучку с места службы, оставалось только гадать, но явно что-то очень неприятное); с ужасом осознавая, что при дворе ее определенно могут узнать, а запасы пудры не так уж велики - и тогда ее фиаско может стать похлеще того, что случится у графа. Не говоря уже о том, что, по слухам, другом наследного принца является не кто иной, как сэр Дерри-Мойр. То есть, все. было. очень. плохо.
"Ойбл," - подумала я, глубоко вздохнула и приготовилась вертеться ужом на сковородке, параллельно стыдясь того, сколь о многом персонаж не может сказать. В связи с чем выбрала платье не просто с декольте, но еще и с открытыми плечами (когда твои жизнь и репутация в опасности, четыре аргумента всегда лучше, чем два), настроила голос на максимально бархатистый тембр и задумалась о том, какого же исхода хочу я как игрок.
В целом, было два пути:
- Эффективный, но скучный с точки зрения замеса и нарратива: не палиться. Вообще никак. В крайнем случае - рассказывать витиеватую историю про сомнительное происхождение и возможного отца из Англии. Поговорив с мастерами еще раз за день до игры, поняла, что в этом случае есть риск убить две завязки вообще в ноль. Я, конечно, очень люблю играть профессионалов, и премьер-министр Норт наверняка меня бы потом хвалил-хвалил. Но...но я все еще езжу за красивыми историями. Поэтому плюнула, хлопнула и пошла вторым путем.=>
- Спалить себя, но сделать это красиво и как-то в тему, а не просто с бухты барахты. Признаться, этот вариант был вельми стремный и очковательный: был крайне высок риск, во-первых, того, что близкая подруга и особенно оставленный, но все еще любимый мужчина, шутку про вышел на семь лет за хлебом не оценят и пошлют меня куда подальше (в гору битого стекла, хаха). Последний, может быть, вообще пристрелит после приема, и будет даже в чем-то прав. Ну а во-вторых - и в главных - очень, очень велик был шанс, что министр Норт после таких сенсационных признаний оперативно убрал бы распоясавшуюся разведчицу, пока она еще в чем-нибудь не призналась на волне эйфории. С другой стороны, это могло закончиться трогательной смертью на чьих-нибудь милых сердцу руках, что, бесспорно, делало историю красивее. И я решила, что нефиг бояться Норта, а вот за много лет разлуки и лжи у молодой, любящей жизнь и темпераментной женщины могли бы уже слегка сдать нервы. При всей искушенности, при всем цинизме. Глубоко вздохнула, хлопнула еще раз и кааак рискнула.
А что же было на игре?
Все эти рассуждения привели к тому, что на приеме мадемуазель Бене - а, что уже терять, мисс Беннер, - была крайне взволнована и нетипично для себя нервозна. Она старательно обмахивалась веером, пряча за ним нижнюю часть лица. Более-менее взять себя в руки удалось только тогда, когда граф Вержен предупредительно успокоил ее - полагая, вероятно, что волнение было следствием непривычного климата и ответственного поручения: ей предстояло покорить своим голосом самого принца Уэльского. Всем известно, сколь чопорны и взыскательны англичане... Хотя, признаться, на этом приеме они все как один были весьма милы, предупредительны и отнюдь не строги в суждениях - ну или в ком-то взыграла ностальгия, и все казалось родным, прекрасным и заставляющим сердце замирать. Не один, не два и даже не десять раз Маргарита-Мэри повторяла, очаровательно улыбаясь и слегка грассируя, что, несмотря на все предупреждения о мерзкой-холодной-сырой погоде, этот вечер она находит весьма теплым, согретым вниманием и участием достойных джентльменов. Причем, надо сказать, гости из Америки - несмотря на то, что Мэри, конечно, как истинная подданная Короны, их другом себя не считала, и ее отношение к американцам было сложным - были очень приятны в общении и вели себя так, что чем дальше, тем больше она испытывала к ним уважение, и это плюс: гораздо интереснее сражаться с тем, кого уважаешь. Было, правда, одно досадное недоразумение в лице дистанционного патриота Джона Адамса, но с ним за время путешествия из Парижа в Лондон пришлось смириться: в конце концов, когда ты изящно и как бы походя роняешь надушенную шаль, а этот мещанин без фантазии тебе раз за разом ее приносит со словами "Вы забыли"...это ля клиник, господа. И ведь даже не для него роняла-то, что обидно.
Присутствовавшие на вечере дамы также не вызывали отторжения: несмотря на традиционные разговоры, казалось бы, ни о чем, недосказанности и затейливую игру слов, во многих из них чувствовалось много искренности и естественной приветливости. Как в гостьях издалека - впрочем, они могли быть и неискушенными в интригах и заговорах, - так и в мадам де ла Пенья, женщине, несущей нелегкую ношу дипломата. Возможно, все дело было в том, что Маргариту-Мэри не воспринимали всерьез - далекая от политики служительница искусства, желающая привнести немного мира туда, где стало слишком много войны... К счастью, Мэри умела выглядеть и вести себя так, чтобы этого добиться. И вызывать порой трогательное доверие.
И все же, все же. За всеми этими светскими разговорами, взглядами по сторонам и, по привычке, ушками на макушке, мисс Беннер затылком чувствовала пристальный взгляд сэра Норта. Того, кого она боялась, ненавидела - и да, уважала, - пожалуй, более других. Потому что, несмотря на радикальные и консервативные взгляды, он менее, чем другие, разделял интересы Британии и собственные. По крайней мере, бОльшую часть периода их знакомства. Рано или поздно им предстояло объяснение, и Мэри страшилась этого момента. Даже сверхценные сведения из Парижа, свежевыуженные из стола графа Вержена, не добавляли ей смелости.
А потом вышло так, что, во время речи лорда-канцлера, она оказалась ровно напротив Его Высочества и его лучшего друга - и Мэри поняла, что есть вещи неприятнее страха: острая тоска в сердце. Есть мужчины, которым годы идут только на пользу, и Дэвид Дерри-Мойр был, к сожалению, одним из них. Не могло быть и речи - во всяком случае, до разговора с сэром Нортом (слишком свежо было воспоминание о сломанной шее барона Вудвилла: Мэри не сомневалась, что тут не обошлось без участия бывшего премьер-министра, и еще одной смерти по своей вине ей совсем не хотелось), - о том, чтобы хоть как-то намекнуть на весь сложный спектр испытываемых чувств и эмоций. Вместе с тем, виселица - это, конечно, больно, но на ней тебе хотя бы мгновенно ломают шею. А тоска в сердце пульсировала чем дальше, тем с более завидным постоянством. Кажется, семь лет сдержанности и обмана плохо сказались на состоянии Мэри, и она начала всерьез беспокоиться об успехе грядущего выступления (еще и, как назло, лучше всего она помнила ту песню, которая могла бы сказать о ней Дэвиду _слишком_ многое: несмотря на репутацию повесы, сообразительности ему было не занимать). А ту еще и новый сюрприз: Мэри непринужденно щебетала о чем-то с американскими дамами, когда одна из них позвала свою "давнюю подругу"... "И мою давнюю подругу!" - с ужасом подумала разведчица Короны, когда прямо на нее распахнулись огромные выразительные глаза Мэри-Энн Смит. Милой Мэри, все такой же восторженной и трогательной. После этой встречи на сердце стало как-то совсем погано, но тут подошел один из слуг лорда-канцлера с толстым намеком на то, что гости уже собрались и ждут. В попытке хоть как-то спасти положение, Мэри успела надеть венецианскую маску, чудом найденную в Лондоне: она объяснила это собравшимся как приглянувшуюся ей в Италии традицию - петь в маске, чтобы ничто не отвлекало от голоса. Ну а дальше оставалось только молиться, потому что подделать голос возможным не представлялось, а срывать выступление - рисковать налаженными контактами.
Выступление, честно говоря, прошло как в тумане. Кажется, у Мэри немного дрожали руки. Кажется, ее наградили аплодисментами, переходящими в овации. Кажется, к ней подходило множество старых и новых поклонников...но самыми первыми подошли те два человека, которые, конечно же, не могли не узнать, и никакими молитвами тут не поможешь. К счастью, Его Высочество также решил засвидетельствовать свое восхищение лично, и это сгладило неловкость момента. Никто не полез вперед принца, и Мэри отвлеклась на визит королевской особы: искренняя дрожь пальцев при рукопожатии, отрывок из гимна, исполненный специально для принца Уэльского...и какая-то подозрительно понимающая улыбка с его стороны. Впрочем, могло показаться.
Когда принц отошел к другим гостям, а граф пожелал перейти в другую залу, Мэри отправилась было за ним, но тут перед ней вырос черный силуэт. Вежливость, легкое касание губами руки - и пристальнейший взгляд. Сэр Норт. Она очень боялась этого разговора, оттого и была нарочито сдержанна, стараясь улыбаться как можно шире. И да, она была непривычно дерзкой, за что сейчас немного стыдно: это было не от непочтения, нет, это была попытка хоть как-то удержать лицо и линию обороны. Что я здесь делаю и какого черта? Сопровождаю графа Вержена в очередной поездке, о направлении которой он изволил поставить меня перед фактом чуть ли не на сходнях. Согласитесь, падать за борт было бы слишком...откровенно.
Сложно было оценить себя со стороны - изнутри Мэри казалась себе несколько жалким и смертельно напуганным зверьком, - но, что удивительно, сэр Норт принял все ее аргументы с солидарностью. И вообще, казалось, не был склонен впасть в гнев. То ли у него нашлись дела и проблемы посерьезнее, то ли его разведчица и впрямь сделала лучшее, что могла сделать в сложившейся ситуации. А уж доставленные из Парижа сведения стали точкой примирения, после которой Мэри перестала опасаться за свою жизнь. Во всяком случае, пока, на время пребывания в Лондоне, и с этой стороны. Осведомившись, будут ли поручения на вечер (не нашлось), и выказав еще раз преданность Британской Империи, Мэри решила немного расслабиться и отдохнуть. То есть, как отдохнуть: она оглянулась - и увидела рядом другую Мэри. Разговор и решение иных, личных проблем, стали неизбежны.
Нет, она все еще помнила о Вудвилле, а потому так и не решилась признаться подруге напрямую, что было чертовски тяжело: в голосе Мэри, когда она вспоминала прошлое и рассказывала о том, как исполненная давече песня напомнила ей о чудесном пении той, другой, сквозили слезы. Было невыносимо ощущать себя причиной этого, хотелось сделать хоть что-то. Хоть как-то дать знать, что та-другая жива, здорова, мучается угрызениями совести, но, увы, не может просто так взять и открыться. Но и молчать уже было невозможно. Да, она знает Мэри Беннер. Они виделись, и та рассказывала о мадемуазель Энн-Смит - очень тепло рассказывала, как о родной сестре. Она волнуется и хочет, чтобы мадемуазель Энн-Смит была счастлива и не беспокоилась о ней: все в целом хорошо, просто пока - ради собственной безопасности и безопасности других - она вынуждена носить другое имя. Ее жизнь все еще не принадлежит ей, но эти оковы почетны - на них выгравирована молитва к Богу о Короле, и в неволе она служит великому делу. Мэри-Энн со свойственной ей кротостью приняла эти объяснения, равно как и дружбу мадемуазель Бене - и попросила передать письмо для той, о ком ей так неосторожно напомнила песня. Знала бы она, как в тот момент хотелось кое-кому послать всех к чертам, назваться, а потом хоть в петлю...остановило только то, что Норт мог бы затянуть эту петлю на обеих - и, как показали всплывшие далее факты, ЧЕРТОВСКИ ПРАВИЛЬНО СДЕЛАЛА, что подумала эту мысль и остановилась.
После этого сокровенного разговора Мэри снова увидела в поле зрения Дэвида - и поняла, что так невозможно, нельзя и бессовестно, в конце концов. Под впечатлением от эмоций дорогой подруги, она накатала в уголочке анонимное послание - в котором поведала, что "та особа, которая, по Вашим словам, могла петь Вам эту песню 7 лет назад, кажется, мне знакома" - она жива, в добром здравии, но не рискнет написать напрямую. Потому что ряди того, чтобы сэр Дэрри-Мойр жил долго и, по возможности, счастливо, готова пожертвовать своим счастьем и жить в разлуке. Такое нетипичное для себя откровение заставило Мэри изрядно офи...простите, поразиться самой себе. Поразиться настолько, что, когда предупредительный Дэрри-Мойр в какой-то момент предложил свою руку и прогулку в сад, профессионал уступил место влюбленной истосковавшейся женщине (уровень сердечной боли зашкаливал уже настолько, что виселица или там удар о борт корабля перестали казаться чем-то ультимативно страшным) - и ее прорвало за все долгие годы разлуки.
...Честно говоря, говорил красиво и чувственно в основном Дэвид, а Мэри впала в модус "Я старый солдат и не знаю слов вообще": то ли в связи с профдеформацией, то ли от неожиданности - он не хотел ее застрелить или послать как можно дальше, он ее простил, он ее любил все семь лет, не отказывается ни от единого своего слова
А работа - вернее, Служба - из жизни Мэри никуда и не думала деваться. В первую очередь, потому что Мэри была патриоткой, но теперь также и потому, что именно с помощью Службы можно было наладить счастливую личную жизнь максимально безболезненно. Например, через обретение еще одного работодателя - могущественного работодателя, который мог быть дать ей задание остаться в Лондоне в обход Норта (ну и, чего уж там, некоторые слишком личные просьбы под соусом государственной важности тоже напрягали: Мэри не в нортовские личные рабы записывалась). Из имеющихся вариантов наиболее реалистично выглядел принц Уэльский. С ним и началось налаживание контактов, осторожное, но продуктивное. Состоявшее в основном из мелких поручений, согревания ушей то тут, то там, и задушевных и томных бесед о...внезапно политике, да-да. Поскольку, во-первых, можно вывести даму из политики, но весьма сложно вывести политику из дамы. А во-вторых - никаких вольностей с супругом милой Мэри, ей и так досталось. То есть, конечно, когда мисс Беннер сопоставила факты и осознала, она сперва возмутилась как подданная Короны - тайный брак??? наследника престола???? С католичкой?????...ннно потом как-то вспомнила, что это же Мэри, принадлежность к определенной вере- ее единственный недостаток, который на фоне достоинств вообще меркнет, а еще вон в России, например, будущие императрицы меняли веру...:3 В общем, да, задумалась о том, как сделать всех счастливыми и, по возможности, без потерь
А вот собственное счастье в процессе выполнения первого же задания принца заставило задуматься о том, не уйти ли в отставку - разумеется, не просто так, а с дивидендами сэру Норту - например, с прожектом первой королевской шпионской сети, состоящей из женщин, или еще чего-нибудь занятного.... Потому что счастье оказалось как-то ну очень плохо коррелирующим с эффективной работой. К примеру, дано: подозрительный мистер Тальбот, над которым висит обвинение в государственной измене, нужно только добыть компромат. Мэри все понимает и начинает маневр, общаясь с мистером Тальботом об искусстве, магии, хороших манерах и всяком таком. И тут - случается удивительное и страшное, оживший мертвец появляется посреди зала с приглашением...жутко, но такой удобный случай! Мадемуазель Бене, отшатнувшись, оседает на руки такого предупредительного мистера Тальбота, покорно идет с ним присесть, нежно благодарит за предложение воды...и тууут видит Дэвида, который, подобно кораблю на всех парусах, рассекает толпу с откровенно обеспокоенным видом, бросается к Мэри, оттесняет Тальбота, заявляя, что он позаботится об этой даме, берет за руки, встревоженно интересуется, все ли в порядке - и это, Господи, так трогательно! И спрашивает такой: "Что это за хлыщ?.."
Этот хлыщ, дорогой, мое задание. От твоего лучшего друга, между прочим.
В общем, налаживание жизни после частичного выхода из тени - это очень сложно. Сложнее, чем воровать секретные документы - и нет, в этот раз их воровала не Мэри. Мэри - девочка воспитанная, она не крадет, если ей не прикажут. Ну, почти. По инерции все равно получилось подслушать некоторое количество информации разной степени ценности - особенно после того как граф Вержен, почувствовав себя не очень хорошо, возложил на свою спутницу нелегкую миссию быть его представителем на этом мероприятии :3 - но разбираться с ее фасовкой и с тем, что кому слить, Мэри будет позже. После этого вечера. Потому что иногда надо заниматься не только высокой политикой. Иногда бывает полезно для души и сердца уделить немного времени близким. Тем более, что одним из близких, похоже, станет наследник Британской Короны. Несмотря на все его поступки - и особенно в связи с ними! - Мэри захотелось поддерживать, помогать и направлять Георга по мере сил. П - патриотичненько.
Будет непросто в связи с тем, что Норт вновь стал премьер-министром. Но после одного очень красноречивого диалога, в ходе которого Мэри снова ходила по лезвию ножа - появилась некоторая надежда на взаимовыгодное в равной степени сотрудничество. "Что-то кончается, что-то начинается" - однако же, пока Норт верен интересам Британии прежде, чем своим, Мэри Беннер будет искренне радоваться его успехам.
Ах, да. Еще она всерьез заинтересовалась магией. Пока еще не решила, насколько хочется во все это ввязаться - но, кажется, она понемногу учится совершать безумства, так что одним больше, одним меньше...)
Благодарности, куда ж без них-то
Мастера, чудесные мастера - спасибо вам за доверие, внимание к вопросам, терпение, смехуечки посреди аврала, оперативную и налаженную работу, и вообще за все-все-все! Безумно понравилось с вами работать, зовите еще.
Игротехи, спасибо за вышколенность, органичность, готовность помочь в любой момент и героический труд по техзадачам.
Исэ и Вульф, я попробовала немногое, ибо приличия, но что успела попробовать - от того в восторге! Спасибо за то, что снова сделали нам очень вкусно и оооочень красиво.
И вперсонажно...
Сэр Норт, спасший мне жизнь и сломавший ее же. Мне кажется, наше сотрудничество неизбежно выходит на новый уровень. Надеюсь, Вас это устроит точно так же, как и меня: в конце концов, за все эти годы я сделала для _Вас_ и для Короны немало - надеюсь, полезного было больше. Спасибо за то, что научили меня очень многому, и хорошему, и плохому - но тому, что помогло выжить, так или иначе. И за милосердие, какими бы интересами оно ни было продиктовано, тоже - спасибо. Я не могу не уважать Вас.
Дэвид Дэрри-Мойр, моя любовь, безумие и тонны битого стекла. Я не буду просить прощения, потому что, повторяя те строки из письма, если бы наша разлука гарантировала твою благополучную жизнь - я бы наступила себе на горло и продолжила скрываться. Спасибо тебе за то, что ты был таким смелым и живым, за бьющую навылет верность и порывистость, из-за которой за тебя невозможно было не бояться
Мэри-Энн Смит - чудеснейшая девушка, ну очень похожая на ангела вопреки той щекотливой ситуации, в которой она оказалась. Спасибо за нежность и доверие, за совместную песню и сплетенные ладони, за трогательное письмо и за то, как хотелось тебя ото всех защитить. В том числе, от себя. Надеюсь, однажды я смогу признаться тебе, что твоя дорогая подруга - перед тобой.
Принц Георг - тот еще раздолбай и негодяй, конечно, но какой же обаяшечка! Безумно доставило рассуждать с Вами о политике и подсказывать следующие ходы, Вашество, сидя у Вас на коленях. А еще - ловить Ваши милые улыбки и искренне участие в нашей судьбе. Иные Ваши действия вызывают фейспалмы и возмущение, но одновременно с этим я испытываю к Вам какую-то необъяснимую нежность и желание помочь Вам как наследнику престола - в первую очередь...ну и немного - как человеку, мне симпатичному. Спасибо за ярчайший образ и замеснейшее взаимодействие!)
Граф Вержен - увы, мы так мало поиграли, мон шэр, а хотелось раскрутить эту связку...выражаю Вам свою признательность за высокий уровень доверия, истинно французскую галантность и предупредительность. За совместные шутки. И за чудесный комплект, конечно же
Джон Адамс- ну, тут мы традиционно: поиграли мало, но зачетнейше! Это вот та самая классическая история про несовместимость типажей и разные языки. Мелкие препирательства, диалог про устриц, ножик и декольте, этот постоянно подносимая шаль...ааааа, что ж Вы за топор, но как же без Вас скучно-то будет х))) Спасибо за куртуазные отжиги.)
Герцогиня Луиза Фелипе Корбахаль де ла Пенья - спасибо за тонкие разговоры о политике, природе, искусстве и мужчинах. За наслаждение дипломатической игрой, протекцию в Испании и за возможность спеть лично Вам. Наше сотрудничество не только приятно, но и обоюдно полезно. Это радует. Вы были красивы и достойны восхищения.
Николас Талбот - спасибо за джентльменство и героизм В какой-то момент было прямо неловко Вас окучивать, Вы казались несколько умученным и несчастным...но, надеюсь, Вам хоть немного были приятны мои мерзкие манипуляции в интересах Короны
Мадемуазель Лоуренс, мадам Гамильтон - спасибо вам за приветливость, приглашение погостить и просто очаровательную искренность, столь редкую на Британских островах. Женщины Америки - ее сокровище.
Граф Уильям Питт - спасибо за стремление наладить контакты с Францией
Со всеми остальными я взаимодействовала, увы, мало и в основном походя, но тем не менее - большое спасибо всем за то, что вы были! Такие замечательные, вежливые, галантные, умело плетущие интриги и, напротив, восхитительно разрубавшие узлы интриг. За ваши образы, за ваши аплодисменты и благодарности, да вообще за все. Было очень круто с вами играть!)
Искренне Ваша,
Мэри Беннер...Или Мэри Дэрри-Мойр ;3