[Свиреп, когда спровоцирован.] [Нет ничего невозможного для блестяще извращенного ума.][Дважды японутая девочка.]
Бледная госпожа. Темная госпожа. Такая молодая, а одежды уже серые...
...В ее имени слышится перестук лошадиных копыт по трактам и звон спущенной тетивы.
Камакура пахнет мокрой сосновной хвоей и дождем, а на вкус - заржавелый металл с едва заметным солоноватым привкусом старой крови.
Образы Камакуры - это бива-хоси, уходящий в утренний туман подальше от собственного унылого эха, все еще - с самого вечера - разносящегося над деревней. Это спящие на палой листве, промокшие самураи без господина, в одночасье лишившиеся всего. Ребенок у власти не в ярких, а в тусклых тяжелых одеждах, с неизменной испокон веков тенью за сёдзи.
Камакура - не изысканная госпожа Хэйан, щеголявшая в тщательно подобранных кимоно из тонкого разноцветного шелка, окутанная ароматами и интригами. Прелесть Камакуры - не в лоске, а в простоте. Ее лицо не тронуто толком косметикой, волосы ничем не украшены, а рукава - из темной, почти черной плотной материи. Камакура не стремится вперед - она смиренно ждет, положив руки на колени: время, когда женщина имела весомое право голоса, неумолимо проходит...
Она ждет брата. Неистового Намбоку-Тё, вторгающегося в ее покои и, одержимого кровью и жаждой битвы, переворачивающего в них все вверх дном. Нарушившего спокойствие и так долго создаваемую гармонию.
Она ждёт.
Она не прождёт и двухсот лет.
...В ее имени слышится перестук лошадиных копыт по трактам и звон спущенной тетивы.
Камакура пахнет мокрой сосновной хвоей и дождем, а на вкус - заржавелый металл с едва заметным солоноватым привкусом старой крови.
Образы Камакуры - это бива-хоси, уходящий в утренний туман подальше от собственного унылого эха, все еще - с самого вечера - разносящегося над деревней. Это спящие на палой листве, промокшие самураи без господина, в одночасье лишившиеся всего. Ребенок у власти не в ярких, а в тусклых тяжелых одеждах, с неизменной испокон веков тенью за сёдзи.
Камакура - не изысканная госпожа Хэйан, щеголявшая в тщательно подобранных кимоно из тонкого разноцветного шелка, окутанная ароматами и интригами. Прелесть Камакуры - не в лоске, а в простоте. Ее лицо не тронуто толком косметикой, волосы ничем не украшены, а рукава - из темной, почти черной плотной материи. Камакура не стремится вперед - она смиренно ждет, положив руки на колени: время, когда женщина имела весомое право голоса, неумолимо проходит...
Она ждет брата. Неистового Намбоку-Тё, вторгающегося в ее покои и, одержимого кровью и жаждой битвы, переворачивающего в них все вверх дном. Нарушившего спокойствие и так долго создаваемую гармонию.
Она ждёт.
Она не прождёт и двухсот лет.
